Из цикла «Тания», темы: Мудрость, Раби Шнеур-Залман из Ляд, Каббала, Тания, Качества Творца
Всем известно, что повеление и предостережение в отношении идолопоклонства, то есть две первые из Десяти заповедей: «Я — Всевышний, Б-г твой»[1] и «Да не будет у тебя других богов»[2] — основа всей Торы. Заповедь «Я — Всевышний» включает в себя все 248 позитивных заповедей, а «Да не будет» включает в себя все 365 негативных заповедей. И потому мы слышали только «Я — Всевышний» и «Да не будет» непосредственно из уст Всесильного[3], как сказали наши мудрецы, благословенной памяти[4]: потому что они — основа всей Торы[5].
И для того, чтобы это основательно объяснить[6], нужно сначала вкратце напомнить, в чем сущность единства Всевышнего, называемого единым и единственным, — «все верят, что Он один»[7], совершенно так же, как Он был один до сотворения мира, и как написано: «Ты Тот же до сотворения мира, Ты Тот же с тех пор, как и т. д.»[8]. Это значит, что Он абсолютно неизменен, как написано: «Я Всевышний, не изменяюсь»[9]. Ибо этот мир, а также и все верхние миры не производят никакого изменения в Его, благословенного, единстве тем, что они сотворены из ничего. И как был Он один, единый и единственный до их сотворения, так Он один, единый и единственный после того, как Он их сотворил, так как все перед Ним как несуществующее, как ничто и полное небытие. Ибо образование из ничего всех миров, верхних и нижних, их оживление и поддержание их существования, чтобы они снова не стали ничем и небытием, как прежде, — все это только [действие] слова Всевышнего и дыхания уст Его, благословенного, облеченных в них.
Как в душе человека, например, когда он произносит одно слово, сама эта речь — абсолютное ничто даже по отношению к его говорящей душе в целом, являющейся средним одеянием[10] души, ее силой речи, способной говорить бесконечно и безгранично, а тем более по отношению к внутреннему одеянию души — мысли, от которой исходит речь, и она — ее жизненная сила, и нет нужды говорить, [что это так же] по отношению к сути и сущности души, ее десяти категориям[11], упомянутым выше[12], — Хабад и другие, от которых проистекли буквы этой мысли, облеченной в это слово во время его произнесения. Ибо мысль есть также категория букв, как и речь, но это буквы более духовные и тонкие. Десять же категорий, Хабад и т. д., — корень и источник мысли, и в них еще нет категории букв до их облечения в одеяние мысли. Когда, например, появляется какая-нибудь любовь и прельщение в сердце человека: до того, как она поднимается из сердца к мозгу, чтобы о том думать и размышлять, в ней еще нет категории букв, а лишь простое желание и жажда в сердце этой приятной для него вещи. А тем более до того, как появилась эта жажда и прельщение той вещью в его сердце, она была лишь потенциально в его мудрости, и разуме, и знании — ему было известно о той вещи, что она прелестна, и приятна, и хороша, и красива [и что стоит] ее достичь и соединиться с ней, как, например, изучить какую-нибудь мудрость или съесть какую-нибудь вкусную пищу. И лишь после того, как под влиянием его мудрости, и разума, и знания в сердце его уже появилось прельщение и жажда, а затем снова поднялось из сердца к мозгу, чтобы думать и размышлять о ней: как эту жажду осуществить, как достать эту пищу или изучить эту мудрость на самом деле, — вот тогда в его мозгу рождается категория букв, и это такие же буквы, как в языках разных народов, которые с их помощью говорят и размышляют обо всех делах мира.
[1] Шмот, 20:2.
[2] Там же, 20:3.
[3] «Мы» — потому, что души евреев всех времен и поколений присутствовали при даровании Торы. Весь народ ясно слышал только две первые заповеди, обобщающие всю Тору. Остальное было услышано и передано Моше.
[4] Макот, 24а.
[5] Как говорилось в гл. 18 и 19, каждый еврей готов отдать жизнь при испытании его веры в Б-га, не желая быть от Него совершенно оторванным, так как Б-г — корень и источник его души. Так как эти две основные заповеди включают в себя все остальные, все они способны породить в душе подобную самоотверженность силой скрытой любви, — которая есть в каждом еврее.
[6] Объяснить связь веры с позитивными и негативными заповедями.
[7] Из молитв Рош-гашана и Йом-Кипура.
[8] Утренние молитвы.
[9] Малахи, 3:6.
[10] Средним из трех одеяний души: мысли, речи и действия.
[11] Десять категорий души названы здесь сутью и сущностью души только по отношению к ее одеяниям — мысли, речи и действию, а по отношению к сущности души они сами являются одеяниями, так как через них душа проявляется.
[12] В начале гл. 13.
Рав Александр Кац,
из цикла «Еврейские мудрецы»
Раби Шимон удостоился того, что изучал Тору на равных со своим великим наставником: в Мишне приведено множество дискуссий и законодательных споров между ним и р. Акивой
р. Ури Калюжный
Когда евреи объединяются, они могут потребовать даже у самого раби Шимона бар Йохая спуститься к ним и выполнить их просьбы.
Рав Моше Вейсман,
из цикла «Мидраш рассказывает»
Сборник мидрашей о недельной главе Торы
Журнал «Мир Торы»,
из цикла «Еврейские притчи»
По материалам журнала «Мир Торы»
Рав Реувен Пятигорский,
из цикла «Великие раввины»
Реувен Пятигорский о рабби Шимоне бар Йохай
Рав Реувен Пятигорский,
из цикла «Понятия и термины Иудаизма»
По материалам газеты «Истоки»
Рав Моше Ойербах,
из цикла «История еврейского народа»
В 3898 (138) году, после смерти Адриана римским императором стал умеренно настроенный Антонии Пий (Пий Благочестивый). Преследования евреев постепенно прекратились
Рав Элиягу Вугенфирер,
из цикла «Недельная глава Торы»
Рав Исроэль-Меир Лау
Смысл и обычаи наступающего дня.
Рав Элияу Ки-Тов,
из цикла «Книга нашего наследия»
Тридцать третий день счета Омера
Рав Арье Кацин
Как заслужить прощение? Этот вопрос занимает многих евреев в преддверии Дня Прощения — Йом Кипур. Даже те евреи, которые не знают молитв, считают своим долгом прийти в синагогу хотя бы раз в году в Йом Кипур. Великий смысл Судного Дня заключается в том, что этот день мы учимся прощать. «Того, кто прощает людей, прощают на Небесах», — учит Талмуд.
Рав Реувен Пятигорский,
из цикла «Понятия и термины Иудаизма»
В книгах написано, что день смерти пророка Моше был траурным, потому что Моше оплакивал свою кончину, убедившись, что ему не дано войти в Святую Землю